Тени возвращаются - Страница 87

Не меняя выражения лица, он опустился на колени и, положив одну руку на край бассейна, окунул пальцы в воду, позволяя рыбам слегка покусывать их, другую же как бы нечаянно уронил вниз. Потребовалось лишь мгновение, чтобы подобрать булавку. У него не было ни рукавов, ни пояса, чтобы припрятать её, так что он просто зажал её в ладони, моля Иллиора, чтобы ему не пришлось пользоваться левой рукой до тех пор, пока он не окажется у себя в комнате.

Рука Кенира небрежно покоилась на плече Алека.

— Я рад, что тебе так нравятся рыбки. Ты как ребенок, даже коленок не пожалел.

Алек улыбнулся ему:

— Они такие замечательные. И весь этот сад. Так здорово выбраться из своей комнаты. И… — Он смущенно потупился: — И увидеться с тобой. Мне ведь больше не с кем поговорить здесь. Кажется, я и в самом деле осознал твои слова о том, что такое быть одиноким. Это просто ужасно, правда?

— Да.

Рука Кенира скользнула с плеча Алека к его волосам, он провел по ним, пропуская сквозь пальцы пряди волос Алека, обрамлявших его лицо. Кончики пальцев, коснувшиеся его щеки, были прохладны и нежны, и Алек снова оказался между симпатией к Кениру и недоверием. Он уклонился от прикосновения.

— Все еще страдаешь по своей потерянной любви? — грустно спросил Кенир.

— Да. И всё же так хорошо, что есть ты.

Кенир наклонился поближе и прошептал:

— Так ты действительно забрал бы меня с собой?

— Да, забрал бы.

— И ты на самом деле думаешь, что смог бы бежать? Как бы ты сделал это?

Алек снова перевел взгляд на рыб. Так доверяет он Кениру или нет? Голова подсказывала ему одно, но внутренний голос заставлял его сдержаться. Это было нехорошее чувство, особенно если он ошибался, и Кенир на самом деле был другом. Но осторожность всё же взяла своё.

Он пожал плечами:

— Я не знаю. Думаю, пробрался бы на корабль, идущий на запад.

Кенир откровенно засмеялся над этим:

— И это что, весь твой план? Найти корабль? Хммм, тогда, думаю, я рискну и всё же останусь здесь. Еще до полнолуния ты окажешься лишенным ноги и прикованным возле рынка.

Алек пожал плечами.

— Наверное, ты прав.

Он берег припрятанную в ладони булавку, пока не оказался снова один в своей каморке. Он подождал, пока закроется замок, затем уселся и стал рассматривать свою находку.

Это была шпилька для детской прически, меньше трёх дюймов длиной, украшенная слоновой костью. "Иллиор, должно быть, услышал меня в конце концов", подумал он, ибо булавка оказалась сделанной из бронзы, а не из мягкого золота или серебра. Однако его костяные отмычки были куда длиннее.

Он знал, что оценка Кениром его так называемого "плана" была вполне обоснованной. Даже если ему удастся выбраться из этой комнаты, а затем из поместья, ему далеко не уйти без какой-то маскировки, и то же касается и рекаро. Он уставился в потолок, ломая голову над тем, можно ли найти в мастерской какую-нибудь подходящую краску. И, конечно же, следовало разыскать Серегила.

Этим вечером у него совсем не было аппетита, но он всё же заставил себя съесть и печеную репу, и хлеб, чтобы избежать ненужного к себе внимания. Когда он закончил, Ахмол забрал поднос, и Алек улегся в постель, пережидая время.

Без окна было невозможно определить, сколько времени прошло. За неимением его, он зафиксировал взгляд на пламени свечи в нише у двери и начал считать про себя, чтобы отмерить секунды. Он помнил, что Серегил как-то говорил ему, за сколько времени свеча сгорает на дюйм, но так и не вспомнил, за сколько именно. Занятие было утомительным, и он несколько раз, задремав, сбивался со счета, но когда свеча, наконец, сгорела почти до основания, он решил, что теперь должно быть достаточно поздно. Он подошел к двери и приник к ней ухом. Снаружи все было тихо.

Приободрившись, он вставил булавку в замок и легонько потрогал втулки, прикидывая, можно ли что-то сделать. Первую булавка одолела легко, но вот до второй было не дотянуться.

— Потроха Билайри! — он уселся на пятки, вертя шпильку между пальцами. Она была металлической, так что было бы можно попытаться сделать её чуть длиннее. Но чем? Он отнёс её в угол, где стояло помойный ковш. Этот ковш, вырезанный из целиковой деревянной чурки, был весьма массивным в своём основании. Правда, сегодня им уже не раз попользовались. Алек пнул его, чтобы казалось, что его опрокинули случайно, но в то же время с осторожностью, чтобы содержимое выплеснулось подальше от кровати. Застоялая моча растеклась по полу и впиталась в цемент. Удовлетворенный, Алек забрал ковш и уселся, чтобы попробовать разобраться с булавкой.

Очень скоро он понял, что дерево совершенно не подходит для того, чтобы ковать холодную бронзу. Сначала все, что ему удалось сделать, это вмятина от основания ковша и царапины на полу. Однако когда он уже собирался оставить эту затею, он случайно ударил по бусине из слоновой кости на конце булавки и раздробил её, обнаружив под ней скрытый прежде столь нужный изгиб из металла. Он аккуратно собрал все обломки и припрятал их в матраце, затем возвратился к двери.

Дополнительной длины оказалось вполне достаточно. Замок сдался, и он слегка приоткрыл дверь в темноту. Ни из нижнего подвала, ни из мастерской сверху не пробивалось ни капли света. Он пополз вверх по лестнице и прижался ухом к двери. Там тоже всё было тихо.

Он перевел дыхание, затем опробовал замок. Тот поддался со слабым металлическим скрежетом, и он осторожно приоткрыл дверь. В мастерской царил сумрак, если не считать красного огня атанора. Но за огнем ведь должны присматривать? Он толкнул дверь, открыв её ещё немного, и огляделся, не видно ли алхимика или кого-то из слуг. Но помещение было пустым. Или так ему показалось, пока что-то не шевельнулось позади тусклого красного пламени печки.